Любовный треугольник Фальц-Фейнов и воспеватель советской системы: Херсонские истории о страстной любви

Жизнь многих известных людей связана с Херсонской областью. Некоторые родились здесь, некоторые служили или работали, кто-то часто приезжал на гастроли. Эти люди известны успехами в разных областях деятельности. Истории любви из их жизни не очень известны, но эти истории стоят того, чтобы о них узнали как можно больше людей. Потому что иначе смотришь на известные фигуры. И в День влюбленных Depo.Херсон предлагает несколько таких историй.

Страстная любовь воспевателя советской системы

Для большого количества херсонцев имя Бориса Лавренева (1891-1959) известно лишь потому, что в городе есть литературный музей, открытый в его честь. Писатель родился в Херсоне, провел здесь юношеские годы и часть молодости, часто приезжал уже в статусе известного литератора.

Знатоки литературы, возможно, вспомнят самые известные произведения писателя: повесть "Сорок первый" и пьесу "Разлом". И только специалистам известно, что Борис Лавренев (с рождения Сергеев) начал творческий путь в 1912 году как подающий большие надежды поэт, его произведения получали одобрительные отзывы критиков. Но в советское время писатель стал "идеологически правильным", вместе с Константином Треневым и Всеволодом Вишневским положил начало жанру героико-революционной драмы. Прозаические произведения Лавренева без проблем издавались, пьесы шли на сценах ведущих театров, литератор получал награды. Но еще в СССР он считался чисто номенклатурным и был, мягко говоря, не очень интересен для массового читателя.

Действительно, Лавренев заплатил большую цену за возможность хорошо и относительно безопасно жить в те страшные времена. Судя по его ранним произведениям, письмам и рабочим записям, он имел незаурядный талант и мог приобрести куда больший вес в литературе, чем есть. Но тогда для советского писателя быть собой значило с очень большой вероятностью или быть "вычеркнутым" из литературы и умереть в бедности, как Александр Грин, или погибнуть в жерновах репрессий, как Мандельштам, Бабель, Хармс и многие другие, в том числе еще один выдающийся уроженец Херсона, драматург Николай Кулиш.

Борису Лавреневу было ради чего жить. В отличие от многих литераторов, он был счастлив в личной жизни. Правда, счастливым оказался только третий брак, но он длился 32 года, и эта история любви дорогого стоит. В 1923 году, находясь в командировке в Ташкенте, он встретил Елизавету Горбаневскую, которой тогда было 16 лет, а Лавреневу – уже 32. За плечами у писателя был несчастлив первый брак, в котором родился единственный его ребенок, сын Юрий. Второй брак тоже не принес счастья и отношения супругов уже были чисто формальными.

Елизавета Горбаневская мечтала о большой сцене и, несмотря на свой юный возраст, уже играла в местном театре. Но, как оказалось, ее подлинным призванием было пребывание рядом с любимым и помощь ему. Девушка ответила взаимностью на чувство мужчины, почти годящегося ей в родители. В 1927 году Елизавета Горбаневская стала Елизаветой Лавреневой, потому что тогда писатель сделал литературный псевдоним официальной фамилией.

Борис и Елизавета Лавренёвы

Когда супруги уже жили в Москве, женщину взял в свой Камерный театр выдающийся Александр Таиров, но актерская карьера была недолгой. Елизавета Михайловна все же оставила сцену и взяла на себя все текущие дела Бориса Лавренева, занималась бытовой частью его жизни и помогала в литературной работе. Женщина неплохо знала французский язык и помогала мужу делать переводы: Борис Лавренев известен как переводчик на русский произведений французских авторов.

Письма Бориса Лавренева к жене – вдохновенная поэма страстной любви. Именно в этих письмах литератор был собой: страстный, ироничный, с особым и очень интересным взглядом на мир.

Вот – фрагмент только из одного из таких писем, написанных в 1932 году (цитируется согласно оригиналу): "Хорошо мне, тепло и так волнующе больно. Вижу твои пушистые волосы, детский открытый лобик, смешной бантик, пухленькие щечки и томительно горько жалею, знаешь о чем. О том, что между нами легла глупая разница лет и что я не знал тебя с детства. Мне хотелось бы, чтобы мы с тобой росли, рядом, вместе от детской постельки до взрослости, чтобы я мог знать и помнить твои первые шаги, твои девчонкины шалости и забавы, чтобы мне была твоя первая влюбленность, твоя первая любовь. Как много утеряно и растрачено обоими в блужданиях по неудобной кочковатой земле и как сжимается сердце в сознании того, что осталось дышать и жить тобой так мало, когда можно было полниться этой незакатной радостью всю жизнь. А, может быть, так и лучше, так и надо. Может быть, для того, чтобы с такой небывалой остротой и ясностью почувствовать пронзительную силу настоящей любви, нужно было пройти трудной дорогой, через тернии и волчцы. Может быть, дорогая. А все-таки жаль, что мы не бегали с тобой вместе на каком-нибудь солнечном дворике и не лепили пасочки из влажного, прилипающего к пальцам песка".

Жена стала для Лавренева единственным в мире человеком, которому он полностью доверял и не боялся писать в письмах даже такое (согласно оригиналу): "на город, как бомба, упала смерть Маяковского… Пробил себя пулей не Маяковский – покончила с собой фальшивая казенная жизнерадостность нашего государства, заказная бодрость… В. Влад. в последние минуты осознал, что он проданная вещь, а не свободный художник, и выстрел – это последний бунт большого поэта, изнасилованного государством" (1930) абилио: "Съезд проходит под знаком собачьей скуки. Иногда хочется задрать морду к потолку зала и завыть… Ради такой убийственной скуки не стоило собирать 500 человек со всех концов страны и истратить 2 000 000 рублей на ахинею…" (1934 год, о первом съезде Союза советских писателей).

Чтобы в то время писать такое, отношения должны быть даже больше, чем доверительными. И именно такими они были у супругов Лавреневых.

 

Елизавета Лавренева пережила мужа очень надолго. И эти годы без него она посвятила сохранению памяти о Борисе Лавреневе. Именно из экспонатов, переданных Елизаветой Михайловной, состоит большая часть коллекции литературного отдела Херсонского краеведческого музея, известного как музей-квартира Бориса Лавренева.

 

 

Литературный музей в Херсоне

 

Понимая, что в Москве вещи, связанные с дорогим для нее человеком, будут пылиться в музейных запасниках, вдова писателя передала его личные вещи, рабочие записи, картины (Лавренев очень хорошо рисовал) в Херсон, где в 1991 году и открылся литературный музей.

 

 

Вещи из рабочего кабинета Бориса Лавренева

 

А в 1995 году вышло упорядоченное с участием Елизаветы Михайловны восьмитомное полное собрание сочинений Бориса Лавренева.

 

Любовный треугольник Фальц-Фейнов

София Фальц-Фейн (урожденная Кнауф, 1835, Екатеринослав, Российская империя – 1919, Хорлы, Херсонская губерния, Белый Юг России) – человек, без которого просто невозможно представить историю Херсонщины.

Она – известная представительница рода Фальц-Фейн. Известная предпринимательница второй половины XIX – начала XX веков, которую называли "хозяйкой Херсонских степей". Мать Фридриха Эдуардовича Фальц-Фейна – основателя заповедника Аскания-Нова. Являлась основательницей порта Хорлы.

 

Есть в жизни этой женщины кое-что, о чем рассказывают редко, но эта часть жизни Софии Фальц-Фейн могла бы стать даже основой для сюжета романа или сериала.

 

София Луиза Кнауф родилась в Екатеринославе (сейчас – город Днепр) в богатой семье немецких колонистов. Семья Кнауф договорилась еще с одной богатой семьей колонистов Фальц-Фейнов о браке детей, чтобы этим путем объединить состояние. Согласно договоренности София должна была выйти замуж за старшего сына Фальц-Фейна Эдуарда. Но, познакомившись с семьей будущего мужа, девушка влюбилась в его младшего брата Густава. Чувства были взаимными. И родители даже отправили Густава в Германию, чтобы сохранить честь семьи. А София, как и полагалось в то время послушной дочери, вышла замуж за того, кого выбрала для нее семья.

 

После 16 лет супружеской жизни с Эдуардом, имея уже шестерых детей, София Фальц-Фейн возобновила отношения с Густавом. Муж принял это и отнесся к такому повороту событий удивительно благородно, судя по тому, что в своем завещании назначил управителями семейного бизнеса Софию и Густава. Эдуард Фальц-Фейн ушел из жизни в 1883 году. Впоследствии София вышла замуж за Густава.

 

 

София и Густав Фальц-Фейны

 

Семья имела большой бизнес, которым управляла преимущественно София. Она торговала шерстью и бараниной, развивала птицеводство, открыла винный завод в Преображенке, кондитерскую фабрику в Дофине и крупный консервный завод в Херсоне. Мясные и рыбные консервы "Фальц-Фейн", украшенные выбранной Софией эмблемой, золотой рыбкой на велосипеде, продавались на России и за границей. Она была владелицей шести судов, из них два парохода были пассажирскими и пользовались большой популярностью на черноморских линиях.

 

К тому же, имение Фальц-Фейнов стало заметным центром культурной жизни юга Украины, где гостили многие выдающиеся люди. В частности, близко дружил с семьей, часто приезжал в гости и даже написал, находясь в Фальц-Фейне, несколько картин Иван Айвазовский.

 

 

Имение Фальц-Фейнов

 

К сожалению, супружеская жизнь Софии и Густава Фальц-Фейнов была недолгой. Густав скончался в 1890 году. София Фальц-Фейн после его смерти сосредоточилась на семейных делах (от двух браков у нее было восемь детей) и на бизнесе. Она ушла из жизни в 1919 году при очень страшных обстоятельствах. Бойцы "революционного отряда" решили проявить "классовое сознание" и расстреляли 84-летнюю женщину, которая не представляла никакой опасности. Несмотря на просьбу детей уехать, София Богдановна осталась в своем доме в селе Хорлы именно потому, что считала свой почтенный возраст достаточным основанием для отсутствия к ней претензий у новой власти.

 

Аристократическая и актерская любовь в Херсоне

Определенно связаны с Херсонщиной истории любви Софии де Витт и Григория Потемкина, а также Марии Заньковецкой и Николая Садовского.

София де Витт – именно тот человек, в честь которого назван известный в Украине и далеко за его пределами парк "Софиевка" в Умани. Историки также называют женщину "последней любовью Григория Потёмкина". Нет точных сведений, когда София познакомилась с главнокомандующим русской армией в русско-турецкой войне (1787-1791) генералом-фельдмаршалом Потёмкиным. В 1789 году София появляется под Очаковом в военном лагере Потемкина, экс-фаворита Екатерины II. Царица к тому времени уже охладела к князю Таврическому, и красивая жена офицера Юзефа Витта пришлась Потемкину по душе. В ее честь Потемкин устраивал баллы, приёмы. "Светлейший князь" назначает мужа Софии военным губернатором Херсона, присваивает звание генерала российской армии и дает большой годовой оклад в 60 тысяч рублей, чтоб только красавица-жена была поблизости, а супруг не препятствовал их связи.

 

В 1791 году по дороге в Яссы Потемкин серьезно заболел и умер на руках у своей племянницы Александры Браницкой. Так Софья осталась без своего всесильного покровителя. Затем она стала женой магната Станислава Потоцкого, основавшего для нее в Умани огромный парк, известный сейчас как "Софиевка".

 

 

София де Витт и Григорий Потемкин

 

Очень часто в Херсоне в конце XIX – начале XX веков гастролировала театральная труппа выдающегося уроженца Херсона Николая Садовского, в составе которой играла Мария Заньковецкая – выдающаяся украинская актриса. В Херсоне очень хорошо принимали украинские театральные труппы, которые согласно Валуевскому циркуляру и Эмскому указу не могли показывать украиноязычные представления на сценах больших городов и выступали с этим репертуаром на периферии.

 

Многолетняя история любви Садовского и Заньковецкой была очень бурной и драматичной. Когда актеры встретились и полюбили друг друга, женщина была замужем, и даже ради новой любви расторгла брак. По тогдашним законам после развода в таких обстоятельствах женщина получала разрешение на новый брак после семилетнего послушания в монастыре, для актрисы это означало конец сценической карьеры. Поэтому союз актеров не имел официального статуса.

 

 

Мария Заньковецкая и Николай Садовский

 

Это была до предела драматически напряженная история любви. Николай Садовский не был образцом верности и добродетели. Актер часто обращал внимание на разных "кисок", но потом искренне каялся, просил прощения. Пока у Заньковецкой не кончился запас терпения. Когда в 1933 году Николай Садовский ушел из жизни, уже тоже очень пожилая и очень больная Мария Заньковецкая попросила организаторов захоронения, чтобы тело Садовского повезли на Байковое кладбище мимо ее дома, потому что слабое здоровье не позволяло пойти на похороны. И когда процессия остановилась возле дома, оттуда вышла Заньковецкая, подошла к гробу и сквозь слезы сказала, что Садовский был ее единственной любовью и что она все ему прощает. Ее не стало в 1934 году.

 

Материал был подготовлен с помощью херсонского краеведа и гида Елены Бджолы.